К заключительным годам 800-х М30 V легион заработал себе репутацию в тех видах операций, что со временем прославят его, и всё же далеко не все его войны велись в одиночестве. На Тареле III, Джакор-Тале и Терлакене В3 Белые Шрамы проводили выдающиеся кампании в составе объединённых экспедиционных сил Легионес Астартес, а на Арко заняли своё место в едином строю с Кровавыми Ангелами, Ультрамаринами, Саламандрами и Детьми Императора. Боевые награды «Арко» продолжат оставаться на штандартах всех пяти легионов, включая вероломных сыновей Фулгрима, на протяжении всей Ереси Хоруса и вплоть до окончания Великого Очищения. Ещё один символ чести, который и лоялисты, и предатели будут носить спустя многие годы после начала Ереси, будет завоёван на Друне, одиноком и засушливом мире, вращающемся близ Разлома Морфея. Друн станет свидетелем совместной кампании большей части трёх легионов под командованием троих примархов.
История[]
Летописный набросок примарха Хоруса Луперкаля периода Великого крестового похода
Приведение к Согласию мира, который некогда был маяком славы, обещало стать венцом триумфа для бесплодной экспедиции, а потому примархи всех трёх присутствующих легионов — Сынов Хоруса, Гвардии Смерти и Белых Шрамов были полны решимости лично доставить его обитателям Имперскую Истину. Объединённые силы трёх легионов провели планетарную высадку как одно целое, но то, что произошло после их появления перед воротами местной столицы, было совершенно беспрецедентным на протяжении десятилетий Великого крестового похода. Ворота оставались закрытыми, никакой реакции на сосредоточение трёх воинств не последовало. Потеряв терпение, Хорус занёс булаву, чтобы сокрушить могучие врата, но прежде чем он смог это сделать, из толпы советников и помощников прозвучало предостережение. Слова принадлежали Кулеку Сенну, старшему грозовому пророку V легиона: «Тень нависла над этим местом. Тень господства. Лишь смерть оборвёт нити».
Мортарион убедил Хоруса атаковать, не обращая внимания на предупреждение провидца, и Луперкаль нанёс по воротам настолько сокрушительный удар своей булавой, что те прогнулись внутрь и рухнули в поднявшемся облаке пыли. Вступив в город, примархи столкнулись с огромной массой людей, давивших со всех сторон. Глаза жителей были рассредоточены и пусты, а их рты — вялыми и пускающими слюни. Немытые, зловонные и облачённые в лохмотья тела наводили на мысль, будто их владельцы не заботились о личной гигиене на протяжении многих месяцев, а то и лет.
Летописный набросок примарха Мортариона периода Великого крестового похода
В очередной раз Кулек Сенн озвучил повелителю своё предупреждение, пока ударная группа двигалась по улицам, на сей раз — с возрастающей тревогой. И в очередной раз Мортарион грубо высмеял искусство псайкера, как только услышал его слова, однако на сей раз вмешался сам Великий Хан, настаивая, чтобы его брат Хорус прислушался к словам грозового пророка, и после этого Хорус внял предупреждению. Чтобы ни почувствовал провидец у ворот, теперь это стало очевидным для всех. В небесах образовался бурлящий вихрь противоестественной энергии, око бури находилось прямо над центром города. Порывы эфирного ветра подхватили личные знамёна примархов, и человеческая масса наконец-то пришла в движение, из ста тысяч глоток вырвался глубокий звучный стон.
Проложив себе путь обратно, примархи воссоединились со своими генетическими сыновьями за пределами города и, обратившись за советом к грозовым пророкам Великого Хана, пришли к выводу, что весь мир находится под властью ксеносов, рождённых не из физической реальности, но из потустороннего мира варпа. Что ещё хуже, господство над жителями Друна распространялось посредством серии межпространственных порталов, каждый из которых был сосредоточен над одним из крупнейших мегаполисов. По словам грозовых пророков, лишь закрытие этих порталов могло положить конец порабощению Друна.
Так было положено начало войне за освобождение этого мира от ига инопланетного господства. Командиром кампании по приказу Хоруса был избран Джагатай Хан. Подобное назначение действительно было редкостью — несмотря на то, что генетические сыновья Императора сражались под одним знаменем, а до раскола в их рядах ещё оставались долгие десятилетия, между многими из них существовало глубокое соперничество. Мудрость решения Луперкаля была очевидна, и всё же примарх Гвардии Смерти выступил с решительным протестом, ибо Мортарион ненавидел использование псайкеров вне зависимости от формы, причины или врага. В связи с этим в кампании на Друне Гвардия Смерти лишь номинально сражалась под командованием Великого Хана: Мортарион получил гарантии, что его легион будет держаться особняком от двух других.
На протяжении практически шести терранских месяцев изматывающей войны Великий Хан воспользуется каждым подразделением под своим командованием наилучшим образом, отвечающем его природе. Собственный легион Джагатая рассредоточился по пустошам Друна, истребляя скопления ксеносов, выявленные его пророками. Они столкнулись с целым рядом ужасающих существ едва различимой формы, хотя у всех были раздутые тела, парившие на незримых волнах эфира, множество глаз, трясущиеся щупальца и способность выпускать ужасающие импульсы варп-энергии, одновременно натравливая на легионеров лавину лишённых воли порабощённых людей. Грозовые пророки сыграли ключевую роль не только в поисках этих омерзительных врагов, но и в борьбе с ними на полях сражений, поскольку лишь они могли ослабить эффект психического господства ксеносов и тем самым позволить своим братьям вступить в бой с чужеродными кукловодами и побеждать их, пускай и не без потерь.
В конечном итоге, кампания достигла своего апогея там же, где и началась — в мегаполисе, где три примарха впервые столкнулись с чужаками-поработителями. Чем ближе к центру города продвигались примархи, тем сильнее становились атакующие их псионические волны, и тем массивнее и отвратительнее — чужеродные отродья, с которыми они сталкивались. Несмотря на то, что сыновья Императора представляли собой по-настоящему могущественную силу, никто не мог сказать, какой бы вред был причинён им, если бы не сопровождавшие их грозовые пророки, которые отражали основную массу психических контратак ксеносов. Сам воздух мучительно визжал от боли, когда ткань мироздания истончилась до предела, а свет варпа мерцал сквозь миллионы трещин и прорех.
Набросок поработителя
Джагатай, Хорус и Мортарион поняли, что достигли самого сердца вторжения ксеносов, когда даже они не смогли двигаться дальше — настолько могучими были псионические потоки, изливающиеся из ужасной пульсирующей раны в ткани реальности в самом центре города. Над головами нависла арка из подрагивающей, всё ещё живой плоти того, что некогда было человеком. Под аркой находилась пустота, пульсирующая сырой мощью варпа, и из неё появилась громоздкая и раздутая форма, растянутый мешок из плоти, изобилующий трясущимися псевдоподиями и десятками глаз, светившихся чужеродным разумом. Произнеся древнее чогорийское проклятье, Великий Хан поклялся, что чудовище не имеет права на господство в царстве его генетического отца, а его братья заняли места по обе стороны от него, в то время как остатки истощённого совета грозовых пророков образовали вокруг свободное кольцо, направив каждую толику оставшихся сил на то, чтобы отогнать мерзостных сородичей чудовища.
Военные мудрецы могут задаться вопросом, какая же мощь способна бросить вызов силе не одного, но троих сыновей Императора, и в последующем противостоянии они смогут найти один из возможных ответов. Чудовище владело целым арсеналом вооружения, от бьющих как хлыст алмазно-острых щупалец до неумолимой мощи своей абсолютно чуждой воли — 10 грозовых пророков пали замертво за 10 секунд, их разумы были разорваны на куски неистовым тараном псионической силы ксеноса.
Примархи оказались подвергнуты жестокому испытанию — пускай они и не ведали страха, каждый из них вскоре получил дюжину или более ран. Даже могучий Хорус познал ментальный хлыст чудовища, и, хотя ему удалось устоять перед его волей, под воздействием затраченных усилий кровь потекла из глаз примарха багровыми ручейками. Мортарион тоже продолжал сопротивление отвратительному врагу, и пускай его коса успешно рассекала трясущиеся щупальца десятками, он всеми силами стремился сохранить разум и контроль над телом. Как и в случае с Хорусом, чудовище не смогло сломить оборону Мортариона, однако вынудило Повелителя Смерти упасть на колени.
Конец чужеродному монстру положил Джагатай Хан. Благодаря объединённым усилиям последних уцелевших грозовых пророков Великий Хан стал невидимым для чудовища, и пока то сосредоточило свои усилия на Хорусе и Мортарионе, смог обойти его громадное раздутое тело и найти уязвимую точку в брюхе монстра.
В нашем ордене есть те, кто любит баловать себя диковинными мыслями о том, как могла бы развиваться история последующей эпохи, если бы только Джагатай не торопился со своим последним ударом и задержался на достаточное время, чтобы чудовище продолжило атаковать его братьев. Само собой, подобные размышления — бессмыслица, ибо они игнорируют саму суть Кагана. Джагатай вогнал меч глубже, пронзив какой-то важный узел или орган в центре масс чудовища. Оно погибло на его клинке, но взрыв высвобожденной эфирной энергии едва не прикончил и самого Хана.
Летописный набросок примарха Джагатай Хана периода Великого крестового похода
Спасителем Джагатая стал Хорус — когда Хана начало засасывать в рассеивающийся вихрь, Луперкаль вытащил своего брата. Таким образом Друн был освобождён, однако ни один из жителей этого мира не сумел возрадоваться поражению своих инопланетных хозяев. Со смертью монстра и закрытием порталов, через которые ксеносы распространяли своё влияние, сотни миллионов мясных кукол рухнули и больше не поднялись.
По правде говоря, такая судьба стала милосердием для жителей Друна и для Империума, потому что их так или иначе приговорили бы к смерти.