Ковены гемункулов

«Убейте их, дети мои, но сделайте это медленно...»

– Вегэкс, гемункул-старейшина из ковена Тринадцати Шрамов

Гемункулы во время рейда в реальное пространство

Под Тёмным городом прячутся ковены гемункулов — внушающих страх созданий, которые играют немаловажную роль для выживания расы друкари, ибо их загадочная наука даёт им власть над жизнью и смертью. Однако тем, кто имеет дела с гемункулами, следует быть очень осторожными, поскольку в Комморре за всё приходится платить...

Описание

Ковен Изменённых на момент подготовки к встрече Неодолимого крестового похода

На дне Комморры, если можно так выразиться, стоит почти столько же величественных строений и шпилей, сколько и наверху. Они расположены в хаотическом порядке, и многие из них внутри полые из-за проведения управляемых разрушений для создания пещерообразных логовищ. Подземный мир Комморры — особо опасное место. Это владения гемункулов — безумного братства мучителей и чудовищ, столь древних и погрязших в пороках, что их длительное существование зависит от ежедневных неописуемых пыток пленных.

Обитатели низов

Гемункулы занимаются совершенствованием тел, дистилляцией наркотиков и созданием эликсиров красоты, хотя истинный источник их могущества проистекает в другом. Рано или поздно каждый член общества комморритов оказывается в положении, когда просит их о помощи, ибо гемункулы — мастера плоти, будь то живой или мёртвой. Они имеют жуткий вид, высокий рост и тонкую фигуру, хирургически изменённую под эстетику чужаков, которая больше опирается на сумасшествие, чем на красоту. Многие гемункулы считают себя не иначе как божественными созданиями, ибо смерть для них — всего лишь несущественное беспокойство.

Гемункулы со схожими взглядами объединяются в ковены, каждый из которых занимает громадное поместье, расположенное под центром Комморры, с камерами для пленных и лабораториями. Здесь эти дьявольские создания проводят свои ужасные эксперименты, соединяя плоть тех, кто попал к ним в руки, и, получая такое же наслаждение от боли, какое гурман испытывает от превосходного блюда. В искусстве гемункулов есть что-то от алхимиков, но они предпочитают относить себя к деятелям искусств. Для них каждое нападение в реальное пространство не столько военное действие, сколько демонстрация своих талантов. Бытует мнение, что гемункулы настолько древние и истощённые, что каждый день им требуется немыслимое количество энергии боли, чтобы их душа вконец не лишилась сил. Однако боль — совсем не тот ресурс, в котором гемункулы испытывают недостаток в своих потайных подземных темницах.

Подземные обители гемункулов отражают безумие, таящееся в их разумах. Лабиринты из расколотого стекла, спиральные ямы, башни из живой плоти, освещаемые миллионами сияющих глаз — все эти и другие ужасы ожидают неосмотрительного странника, спустившегося во тьму под Центром, где в глубоких спиралевидных образованиях располагается большинство ковенов. Их узкие и извилистые дорожки освещаются лишь тусклыми лампами, вшитыми в глазницы неосторожных посетителей, жалкие тела которых выстроены вдоль стен и объединены в суперструктуру. Старейшие и наиболее мерзкие из гемункулов обитают в самом сердце каждого спирального лабиринта, где наслаждаются грандиозных масштабов извращениями, придуманными собственнолично. Перейти дорогу гемункулам или их слугам — развалинам, когда те занимаются выполнением жутких поручений, считается самым безрассудным из всех проступков в Тёмном городе. Хотя последствия могут настичь через долгое время, это непременно произойдёт, и, когда это случится, гемункулы отыграются на провинившемся самым мучительно долгим и изобретательным способом, ведь они умеют как даровать, так и отнимать жизнь после смерти.

Вечный цикл

Период беременности у эльдар занимает долгие и тяжёлые годы. В силу этого рождённые обычным путём дети считаются редким символом статуса. Обычно им во всём потакают, и они вырастают точно такими же расчётливыми и злобными, как и их родители. Хотя естественное деторождение всё ещё практикуется, искусственно выращенные друкари стали куда более привычным явлением. Оплодотворённую яйцеклетку извлекают из матки и пересаживают в один из сосудов с амниотической жидкостью, которые сотами выстроены в родильных залах логова гемункулов. Используя разработанную тысячелетия назад омерзительную методику массового выращивания, подсмотренную в насекомом мире, гемункулы добиваются сверхускоренного роста эмбриона; в брызгах отвратительных жидкостей «младенцы» выбираются из родильных мешков похожих на куколки, после чего их уводят помогающие гемункулам развалины. Друкари, появившиеся на свет традиционным — верным — способом, свысока смотрят на таких полукровок, считая их, по сути, второсортными.

Однако настоящий триумф мастерства гемункулов состоит не в возможности творить новую жизнь, а в умении обмануть смерть. Общество друкари процветает на предательских поступках. Убийство здесь привычное дело, и каждый рейд в реальное пространство предполагает высокую вероятность смерти части его участников, так как низшие расы Галактики способны обороняться. Каким же образом Комморра сопротивляется вездесущей тени скоропостижной смерти?

Большинство тёмноэльдарских воителей, включая правящую элиту каждого кабала, в какой-то момент заключают страшное соглашение с гемункулами, которые таятся под центром Тёмного города. Согласно договору, гемункулы восстанавливают тело воина, если тот умрёт, а взамен он передаёт им остаточную часть своей души. Даже трупу, практически полностью уничтоженному в горниле войны, можно вернуть былой облик. Мастер-гемункул Уриен Ракарт однажды идеально воссоздал архонта Вриеха из одной только оставшейся от него засохшей руки. Если операция будет проведена примерно в течение суток после гибели воина, и у него достаточно силы воли, чтобы хоть какая-то частица души всё ещё резонировала в останках, только в этом случае его анимус постепенно восстановится вместе с физической оболочкой. Поэтому кабалы во время рейдов в реальное пространство стараются ударить стремительно и жёстко, чтобы возвратиться вместе с останками погибших, прежде чем закончится ночь, дабы сильнейшие бойцы — за редким исключением тех, кого постиг «несчастный случай» — смогли вернуться к жизни.

Разумеется, ключ к этому ужасному процессу заключён в боли. Темные эльдар восстанавливают силы, лицезря чужую агонию, и при достаточном насыщении подобной энергией они могут залечивать даже свои самые тяжёлые раны. По этой причине останки тех, кого доставляют на неоднозначное попечение гемункулов, размещают в кристаллических коконах, выстроенных вряд над дыбами и пыточными столами. Составленные в концентрические круги саркофаги поднимают во тьму, и внутри каждого из них полуизолированный от остального мира тёмноэльдарский воин постепенно исцеляется. Пациенты в буквальном смысле пьют тёмную энергию ремесла мучителя, пока внизу гемункулы работают над своими жертвами, а им умело ассистируют санитары развалины и полуразумные машины боли. Пока какофония криков возносится до жуткого крещендо и утихает, размещённые в коконах воины медленно питаются проистекающими из боли энергиями, и понемногу их тела восстанавливаются: сначала появляется скелет, затем нарастают мышцы и сухожилия, далее алебастровая кожа. Так продолжается до тех пор, пока наконец они не будут готовы целиком. Во времена войны зачастую бывает так, что в каждом из регенеративных гробов в потайных подземных темницах вырастают бескожие твари с плотоядным взглядом, которые вздрагивают и тараторят при каждом очередном крике.

Кошмар начинается

За свою долгую и гнусную жизнь, гемункулы сталкивались, захватывали и препарировали практически все расы в Галактике, благодаря чему изобрели орудия смерти и пыток, рассчитанные на любую физиологию. Когда бы ни обнаруживались неизвестные доселе виды, ковены вскоре отправляются в налёт, чтобы добыть новые образцы

Для гемункулов каждый набег в реальное пространство — это не столько акт войны, сколько демонстрация их талантов. В преддверии налёта члены ковенов соревнуются в создании притягательно мерзких монстров, а затем с интересом любуются своими детищами, выпуская их на поле боя. Гемункулы находят вдохновляющим такого рода соперничество и удостаивают своих оппонентов искренними комплиментами, если учинённое их творениями насилие произведёт особое впечатление.

Рейды, проводимые ковенами, проходят относительно неторопливо, ведь руководящие ими гемункулы прожили тысячи лет, и им не пристало суетиться, как другим друкари. Они атакуют с неожиданного направления, по возможности используя для выхода порталы Паутины, ведущие в заброшенные шахты, тенистые леса или другие места, среди местных жителей считаемые проклятыми. Члены ковена появляются, словно вышедшие из примитивного фольклора злодеи и чудовища, и наслаждаются неописуемым ужасом, что распространяется среди обитателей мира. Пока развалины и гротески в железных масках кромсают и разделывают вражеских солдат, между ними медленно плывут в воздухе машины боли. Покончив с защитниками, ковен собирает выбранных жертв, после чего незамедлительно возвращается в сумеречное царство, откуда явился.

Главы ковенов

Точно неизвестно, как становятся гемункулами. Все они очень стары, и их морщинистый и кошмарный облик говорит о том, что они давным давно утратили способность вернуть былую молодость. Из-за чудовищного самокалечения многие гемункулы неспособны или не желают выполнять тяжёлые физические работы. В действительности большинство из них считают попросту низким обременять себе подобными делами. По этой причине страдающие манией величия главы ковенов окружают себя всевозможными миньонами и помощниками, главнейшими из которых являются машины боли, входящие в число самых ужасающих творений сумрачного гения гемункулов. Паря над полем битвы за счёт гудящих гравитических эмиттеров, эти величайшие инструменты устрашения представляют собой слияние плоти и металла, ставшее возможным благодаря тёмной алхимии и желанию создать нечто поистине кошмарное. Когда машина боли принимается за свою кровавую работу, зрелище часто оказывается настолько пугающим, что противники обращаются в бегство, дабы не познать жуткую смерть от клинков этой конструкции, которая в буквальном смысле разбирает живое существо на части.

Порождения больного рассудка

Каждая машина боли — неповторимый искусственный монстр, полуразумное создание из сшитых вместе кусков плоти и металла, вытащенное из самых тёмных уголков сознания своего творца и рассчитанное на вечное служение безобразному хозяину. Некоторые гемункулы преобразовывают заклятых врагов — или по крайней мере отдельные их части — в машины боли. Другие, наоборот, приберегают эту ужасную судьбу для своих самых любимых приспешников. В любом случае гемункул собирает машину боли с той же бережностью, с какой творец относится к главному труду всей своей жизни. Работая с усердным терпением, которое едва ли скрывает дрожь от возбуждения, гемункул раз за разом возвращается к своему кошмарному изобретению, очертания которого мало-помалу складываются в сердце его лабораториума. Какие-то из жутких конструкций их получают завершения, потому что привередливый создатель может в порыве раздражения распороть швы. И всё же многие другие в итоге доводятся до ума и спускаются с привязи, готовые выполнить любое желание своего хозяина. Подобные грозные машины абсолютно преданы и не имеют сознания.

Порождённая больным рассудком гемункула каждая машина боли не похожа на другую. Однако есть определённые модели и шаблоны, и поэтому те машины, что имеют много схожих черт, для удобства объединяют в одну труппу. Но это вовсе не значит, что гемункулам не хватает воображения — в целом в ублиетах под городом держат сотни различных вариаций машин боли. Некоторые, как отвратительный «Плетущий Боль», «Дева Скорби» со стекающей плотью или ужасающая «Лунная Вдова», к счастью, встречаются очень редко. Другие же применяются повсеместно и пользуются большой популярностью за универсальность и прочность — в первую очередь машина боли «Талос» и машина-паразит «Кронос».

«Со вспышкой нефритовой молнии в небе разверзлась спиральная дыра. Три остроконечных корабля выскочили оттуда на ошеломительной скорости и промчались над отделением Менца, не дав ему даже шанса выстрелить. За корпус каждого транспорта держались бледнокожие ксеносы в масках, босыми ногами стоя на расходящихся крыльях. Менц проводил их взглядом и увидел, как они спрыгивают среди артиллерийских орудий, во тьме сверкая изогнутыми клинками. Солдат упёр в плечо лазвинтовку и прищурился, прежде чем сделать выстрел. Луч угодил одному из нападавших в спину, разодрав её до кости. Существо тут же обернулось и коротко посмотрело в его сторону, в приятном изумлении склонив голову набок. Затем оно резко исчезло, и послышались первые крики членов орудийных расчётов.
Менц развернулся в сторону портала в небе как раз в тот момент, когда воздух над головой рассекла армада остроконечных скиммеров. Новые кривые уроды стали спрыгивать с усеянных клинками боевых катеров, и за шумом бури лазерного огня чётко слышался их замогильный смех. Один из кораблей опустился пониже, и три жуткие твари бросились прямо в строй взвода Бета и с лёгкостью принялись расшвыривать солдат, словно они ничего не весили. От колб с бурлящими внутри жидкостями, выступавших из громадных плеч монстров, заструился зелёный свет, и зверюги в масках, впав в бешенство, с рёвом накинулись на бойцов, которых повёл в штыковую атаку сержант Вейсс.
Спеша на помощь товарищам, Менц резко остановился, когда с небес спустилась безымянная конструкция из клинков и мраморно-белой плоти. Он стоял как вкопанный, дрожащими руками отчаянно наводя лазвинтовку. Нечто, что предстало пред ним, будто вышло из кошмара: наполовину гигантское насекомое, наполовину машина. Оно потянулось к нему и, после того как он почти в упор выстрелил в безликую маску, оторвало от его земли, подняв за ноги.
Подвешенный головой вниз и удерживаемый левым захватом чудовища, Менц стал нащупывать на поясе последнюю гранату. Ничего. Сквозь размытый от слёз взор проявилось морщинистое лицо с таким злобным выражением, какое он прежде никогда не встречал. Солдат почувствовал, что мочевой пузырь предательски подвёл его, когда плотоядно ухмыляющийся чужак направил ему в глаза скрюченные пальцы. Менц открыл было рот, чтобы закричать, но ксенос аккуратно вставил туда гранату с выдернутой чекой за мгновение до того, как его послушный монстр отбросил человека в сторону. Небо закружилось, и уже в следующей миг Менц свалился на сержанта Вейсса, прижав того к земле. Дальше был только свет.»

– Ковен гемункулов совершает налёт на имперский мир

Известные ковены

Известные ковены

• Вечная Спираль — гемункулы Вечной Спирали считают властителей других ковенов жалкими дилетантами. Они — самые ярые приверженцы безрассудного погружения в глубины океана пороков, считающие себя злыми богами, рождёнными охотиться на границе с царством смертных. Спуск по нисходящей спирали к чернейшим глубинам бессмертия — настоящий нечестивый поход для этих извергов, и они делают всё, что в их силах, чтобы каждый новый день был хоть чуточку отвратительнее предыдущего. Из-за абсолютной приверженности своему зловещему искусству в их рядах много надиристов — тех, кто хочет стать божеством, не вознёсшись на небо, а сойдя в самую бездну. Гемункулам Вечной Спирали для выживания требуется куда больше энергии страданий, чем их соратникам-ковенитам, и потому они прибегают к использованию паразитических машин «Кронос», которые обеспечивают их духовной эссенцией, необходимой для питания. Некоторые из древнейших членов ковена настолько привыкли к спектаклям боли, что без непрерывающейся петли тёмной энергии, идущей по цепи обратной связи от «Кроноса», они быстро рассыплются прахом.
• Изменённые — хорошо известны тем, что каждый раз появляются на публике с новой анатомией. Однако истинное их мастерство заключено в создании отрав, токсинов и бактериофагов. Они главные поставщики смертельных эликсиров в Тёмном городе, и если взять и изучить яд, используемый в осколковом оружии любого кабала или культа, то выяснится, что хотя бы несколько из его ингредиентов получены в лабораториях Изменённых. Многие из членов ковена относятся к немезидовцам — тёмным учёным, что поддерживают тесные связи с почитающими Шаимеша токсичными девами культа Лилиту. И хотя на это могут уйти тысячелетия экспериментирования, их общая цель заключается в том, чтобы раскрыть секреты смерти каждого разумного существа в Галактике. При нападении в реальный мир ковен старается захватить как можно больше жертв, независимо от их качественных особенностей; они, не задумываясь, истребляют целые популяции или даже расы ради получения яда невиданной мощи. Для сбора сырья, нужного для перегонки, Изменённые содержат регулярную армию трупокрадов, где каждый «Талос» оснащён жалящим пускателем и инъектором ихора, которые заряжены смертельнейшими веществами из всех вообразимых.
• Ковен Двенадцати — члены ковена Двенадцати — признанные мастера ближнего боя. Это обусловлено тем, что единственный способ для местного слуги подняться по иерархии — зарезать хозяина. Поэтому каждый гемункул всегда настороже, чтобы не пасть жертвой козней, которые приведут к непоправимому ущербу его телесной оболочки.
• Пророки Плоти — данный ковен располагает бессчётными изуродованными слугами и возглавляется самыми прославленными повелителями боли.
• Сглаз — гемункулы Сглаза считают себя величайшими гротескными художниками, чей холст — всё необъятное реальное пространство. Члены этого ковена бесконечно гордятся тем, что каждое придуманное ими оружие и всякий созданный миньон получаются более извращённо жестокими, чем предыдущие.
• Тёмное Кредо — специализирующиеся в искусстве сеяния ужаса, гемункулы Тёмного Кредо глубоко почитают непрямые методы убийства.
• Чёрное Схождение — гемункулы Чёрного Схождения обожают устраивать ловушки и наблюдать их в действии, любуясь смертоносной красотой, будь то поддельные авиакрылья и засады с приманкой в ходе рейдов в реальное пространство или тысячелетние козни против соперников, заставляющие их полностью склониться.
• Эбеновое Жало — славится своими первоклассными «Талосами». Главную роль для ремесленников этого ковена играют инновации, вследствие чего их уважения добиваются только те, кто совмещает утончённый стиль с практичностью при создании боевой машины. Начиная с отталкивающего «Чёрного Юмориста», целиком утыканного шприцами с макростеиродами, и заканчивая усеянным клинками «Железным Дервишем», все машины Эбенового Жала — подлинные порождения больного рассудка. Однако на самом деле ковена страшатся из-за имеющихся у него ядов. Оружие «Талосов» пропитано отличительным эликсиром ковена — чёрным токсином, полученным из топлёной плоти червеобразного нихтовермида. В тот же миг, как токсин вводится в тело жертвы, содержащиеся в нём бактерии начинают воспроизводиться, отчего на теле появляются тёмные лепрозные пятна. Глаза застывают незрячими сферами, всё тело покрывается чёрным хитином, и вскоре жертва вздувается и затвердевает, образуя плотную защитную оболочку вокруг куколки, которую бережно переносят в галереи ковена. Внутри агонизирующего живого существа прорастает новое потомство нихтовермида, которое прогрызает себе путь через плоть и кости и вырывается наружу в фонтане зловонной жидкости, что неизменно вызывает вежливые аплодисменты у пришедшей на выставку публики.

Источники

• Кодекс: Тёмные эльдар (7-я редакция). Дополнение к кодексу: Ковены гемункулов
• Кодекс: Тёмные эльдар (8-я редакция)