«Гвозди Мясника» (англ. Butcher's Nails) — био-нейро-кибернетические имплантаты, которые хирургическим путем вживлялись непосредственно в кору головного мозга примарха Ангрона. Являлись археотехнологической реликвией Тёмной Эры Технологий.
Описание[]
Ангрон под воздействием «Гвоздей Мясника» на Истваана III
«Гвозди Мясника» стимулируют выработку адреналина у воина, что дарует ему большую силу и агрессию в битве. При активации имплантаты задерживали производство нейротрансмиттера серотонина в человеческом мозге для стимуляции инстинктивной агрессии, кроме того они исключали все остальные формы эмоциональной реакции и нейроэлектрической активности мозга. Любая попытка удалить «Гвозди Мясника» оказывалась фатальной, так как мозг начинал полностью зависеть от регуляции нейротрансмиттеров имплантатами. Эта особенность была описана XII легионом в их исследованиях природы «Гвоздей Мясника». Конечно, это знание мало что значило для тех, кто страдает от имплантатов. Боль от «Гвоздей Мясника» ставила жажду убийства превыше всех других потребностей. Даже узы братства побледнели — одно из немногих оставшихся развлечений жизни вне боя.
Версия имплантатов Пожирателей Миров была лишь примитивными копиями оригинала, вживлённого в мозг их примарха. Они подрывали психическую стабильность и способность рассуждать, воздействовали на высшие функции мозга, переписывая эмоциональные реакции. Самым важным аспектом имплантации, который космодесантники Пожирателей Миров разделяли с оригинальными «Гвоздями Мясника», было то, что они не могли быть извлечены, не убив хозяина или не причинив серьёзного и непоправимого повреждения мозгу. Они были добавлены не как воспоминание, но преследовали те же цели что и оригинал. Имплантанты не принесли пользы Пожирателям Миров, вместо этого нанеся лишь вред. Они затуманивали разум воина, притупляя инстинкт самосохранения. «Гвозди» вознаграждали за гнев всплесками электрохимического удовольствия, покалыванием синапсов и наслаждением от всего остального. Нет лучшего устройства для создания берсерков и психопатов-убийц, чем «Гвозди Мясника».
- «Аркхан посмотрел на искажённое страданиями лицо гиганта. Металлические зубы. Сморщенный лоб. Шрамы на шрамах. Протянувшиеся из головы кабели, напоминавшие кибернетические дреды.
— Ангрон, — выдохнул он имя.
— Да, — нечеловечески равнодушно подтвердил Император. — Я пытаюсь устранить причинённые Двенадцатому повреждения.
Император указал свободной рукой, также испачканной кровью, на три экрана, которые продолжали показывать мерцающий гололитический череп гиганта, мозг и позвоночник. Изображение было расколото десятками тонких чёрных усиков, которые были всем чем угодно только не органикой. Аркхан уставился на отсканированные изображения с медленно растущим пониманием. Учитывая опыт и образование его знание человеческой анатомии было абсолютным, но изображения на экранах не принадлежали человеку. Не соответствовали они и священным и одобренным путями аугметического вознесения.
Скорее они были богохульными.
— Полагаю, что ты видел это устройство раньше, — сказал Император. — Это так?
— Да, Божественный. В экспедиции в Гексархионские хранилища.
— Хранилища, которые снова закрыли твоим декретом, ратифицированным фабрикатором-генералом Кельбор-Халом, а всё найденное внутри осталось неизвестным.
— Да, Божественный. Знания представляли моральную угрозу и потенциальное искажение познания.
Пальцы Императора коснулись виска лежавшего без сознания примарха.
— Но ты видел такое устройство.
Аркхан Ленд кивнул.
— В богохульных текстах, погребённых в Гексархионских хранилищах, оно называлось cruciamen.
Никак не прокомментировав услышанное, Император продолжил сканирование кончиками пальцев.
— Я никогда не видел его вживлённым и работающим, — признался Аркхан. — И никогда такую мощную модель, ни в стазисном поле, ни в хранилище. Устройства в закрытом подземелье были намного примитивнее этой конструкции.
— Я ожидал подобное.
— Зачем в Вашей бесконечной мудрости вы вживили это устройство в примарха?
— Я не делал этого, Аркхан.
— Тогда... к великому стыду признаюсь, что не понимаю, на что смотрю, Божественный.
— Двенадцатый и его легион называют их «Гвозди Мясника». — Император продолжал изучать информацию на экранах. — Ты смотришь на изменения моего оригинального шаблона Двенадцатого. Точнее говоря, ты смотришь на изменения примитивного гения. Перед этим осмотром я полагал, что улучшения, полученные Двенадцатым на Нуцерии, являлись источником его эмоциональной нестабильности. Моя гипотеза состояла в том, что они стимулировали в Двенадцатом чувство вечной, но, в конечном счёте, искусственной ярости. Но всё наоборот. Изменив краевую долю и островковую область мозга, хирурги нарушили умение Двенадцатого регулировать любые эмоции. Также они перестроили его способность получать удовольствие от любых чувств, кроме гнева. Только эти химические и электрические сигналы свободно перемещаются в его мозгу. Всё остальное или полностью подавляется или изменяется, чтобы причинять невыносимые страдания. То, что Двенадцатый до сих пор жив — свидетельствует о выносливости моего проекта «Примарх».
— Его собственные эмоции причиняют ему боль?
— Нет, Аркхан. Всё. Всё причиняет ему боль. Размышление. Чувство. Дыхание. Единственная передышка, которой он обладает, заключается в изменённом неврологическом удовольствии из химикатов гнева и агрессии.
— Как мерзко, — произнёс техноархеолог. — Извращение познания, а не очищение.
Император продемонстрировал только бесстрастный интерес.
— Такая перенастройка физиологии, конечно, мешает высоким функциям мозга Двенадцатого. Весьма хитроумное устройство, учитывая его примитивность.
— Вы можете удалить его?
— Конечно, — ответил Император, всё ещё продолжая смотреть на экраны.
Аркхан изо всех сил постарался скрыть удивление.
— Тогда, Божественный, почему вы не удалили его?
— Вот почему, — Император положил обе руки на голову Ангрона, кончики пальцев одной касались виска и щеки примарха, а другой покоились на бритой голове, где усики-кабели соединялись с плотью и костью. Изображения на экранах сразу сменились более чётким отпечатком прочного толстого черепа несчастного с грубой кибернетикой и шрамами на кости от глубоких хирургических лазерных разрезов.
— Видишь? — спросил Император.
Аркхан видел. Усики глубоко укоренились в плоти мозга, они пронизывали нервную систему и спускались вдоль позвоночника. Каждое движение должно было причинять примарху сильную боль, стимулируя злобу и гнев.
Что ещё хуже, краевая доля и островковая область мозга были не просто разорваны внедрением механизма, их хирургически атаковали и удалили ещё до имплантации. Вбитое в череп устройство не разрушило эти части мозга, а заменило их. Внутреннее сканирование показывало уродливую чёрную кибернетику на месте целых участков мозговой ткани примарха.
— Они — единственное, что сохраняет ему жизнь, — сказал Аркхан.»- – Аарон Дембски-Боуден, «Повелитель Человечества»