История
Гвозди Мясника (ориг. Butcher's Nails), упомянутые в языческих текстах в хранилищах Гексархиона как cruciamen, — были кибернетическими кортикальными имплантатами, формой археотеха, относящимися к Тёмной Эре Технологий. Технология имплантатов возникла в мире Нуцерия, где они использовались господствующей аристократией на гладиаторах, чтобы повысить их боевые способности, превратив уже грозных бойцов в безжалостных убийц, едва контролируемых между каждым гладиаторским боем. Эти кортикальные имплантаты также использовались на примархе Ангроне, когда он был порабощен правящей элитой города-государства Деш'еа, превратив его в убийцу, которого они никогда раньше не видели, Ангрона Таль’кира — Повелителя Красных Песков, величайшего гладиатора, которого когда-либо знал мир. Ангрон собрал рабов и поднял жестокое восстание, пожиная кровавую дань в поселениях и городах-государствах Нуцерии. В конечном счете, его восстание потерпело неудачу, поскольку Ангрон был телепортирован Императором Человечества накануне битвы, а соратники Ангрона были уничтожены. Зная способность этих кибернетических имплантатов повышать боевую эффективность, Ангрон поручил технодесантникам и апотекариям XII легиона воспроизвести Гвозди Мясника, используя собственные имплантаты в качестве шаблона. Последующая имплантация грубой пародии Гвоздей в легионеров превратила Пожирателей Миров в диких убийц и привела их окончательному падению и проклятию, и быстрому попаданию под влияние Бога Крови — Кхорна.
Владыка красных Песков
Устройства археотека известные как Гвозди Мясника возникли на мире Нуцерия, расположенном на окраине сегментум Ультима. Технологически развитый мир, Нуцерия управлялся богатой элитой, которая жила в роскоши, в то время как население подчиненных им городов в крайней нищете в трущобах, которые окружали их обнесенные стеной дворцы и виллы. Чтобы отвлечь население от нищеты, правители Нуцерии регулярно устраивали кровавые бои людей на огромных аренах, используя кибернетически усиленных бойцов, которые сражались до смерти, чтобы удовлетворить бесконечную жажду крови угнетенных людей. Именно на этом мире был в конце концов обнаружен примарх Ангрон, хотя мало что еще об обстоятельствах того, как он там оказался, остается известно. Разумеется, невольничьи мастера использовали биохимические и киберхирургические улучшения, а также неустанные и жестокие тренировки, чтобы «улучшить» его боевой потенциал. Физиология примарха позволяла сопротивляться многим воздействиям рабовладельцев. Но в чем они были успешны, так это вживлении глубоко в ствол мозга психохирургических устройств, призванных довести его агрессию до нечеловеческого уровня и превратить в зверя, убийцу, подобного которому никто никогда не видел. Молодой примарх вскоре стал привилегированным чемпионом, который быстро поднялся, чтобы стать величайшим гладиатором.
Война Короля-Гладиатора
Его так называемые «хозяева» не знали, а может быть, и не заботились, будучи уверенными в своей непревзойденной силе и роскошных дворцах, о горькой ненависти и негодовании, которые горели в сердце Ангрона. Его единственными друзьями были гладиаторы, с которыми он сражался. Долгое время примарх планировал восстание и месть, и вскоре разрушил свои оковы возглавив кровавое восстание, устроенное среди крупнейших игр смерти, которые Арена города Дешея когда-либо проводила. Город за городом пали пред Ангроном и его верными гладиаторами. Эта гладиаторская армия вскоре стала известна как «Пожиратели Городов», но, хотя она снова и снова побеждала несмотря на превосходство в дальнобойнем вооружении правителей планеты, Ангрон понимал, что его восстание в конечном счете обречено на провал.
Измученные постоянными сражениями и голодом, Ангрон и его братья и сестры были полны решимости встать и умереть в честной битве, а не сдаться на милость победителей. В это время, далеко на орбите, Император Человечества с гордостью наблюдал за тем, как Ангрон возглавил свой мятеж, но теперь решил вмешаться, не желая принимать смерть своего потерянного сына в битве, независимо от того, насколько решительна и почтенна была причина. После встречи с Ангроном и предложения места рядом с Ним, к Его удивлению, Император получил отказ. Император не согласился с этим выбором примарха и накануне последнего штурма насильно телепортировал разъяренного Ангрона подальше от бойни, последовавшей в битве на хребте Дешелика, где восставшие рабы были вырезаны вплоть до последнего мужчины и женщины. Ангрон никогда не простит Императора за это. Это стало пятном вины и стыда, раной тлевшей в глубине души, которая вскоре будет использована Воителем, когда он обратит своего брата против Императора во время Ереси Хоруса.
Пожиратели Миров
Взяв под свой контроль XII легион, Кровавый примарх принял множество изменений. Зная, насколько успешными могут быть его кортикальные имплантаты для повышения мастерства воинов в битве, Ангрон приказал своим апотекариям вставить имплантаты прототипы Гвоздей Мясника каждому Астартес легиона Пожирателей Миров, чтобы усилить агрессию и повысить болевой порог далеко за пределы того, на что способна даже сверхчеловеческая плоть Легионес Астартес. Однако это создавало трудности, поскольку имплантаты Ангрона были реликвиями давно потерянной технологии, мало понятной даже их создателями, в то время как их удаление из Ангрона для тщательного изучения оказалось бы фатальным для примарха. Технодесантники и апотекарии легиона попытались дублировать процесс, используя собственные имплантаты примарха в качестве шаблонов для повторного проектирования устройств.
Ранние попытки воспроизведения этих имплантатов были далеки от успеха и привели к высоким показателям смертности и безумию среди добровольцев. Однако со временем жизнеспособная форма кортикальной имплантационной технологии была реплицирована и неуклонно улучшалась, хотя она никогда не была полностью стабильной. Значительно увеличилось количество штурмовых отрядов сходных с берсерками.
В те далекие времена Гвозди Мясника считались добродетелью. Ни один из Астартес недавно переименованного легиона Пожирателей Миров не усомнился в решении своего примарха. И когда их повелитель потребовал, его сыновья легли под ножи технодесантников. Лишь немногие противились шансу разделить ту же добродетельную боль, что и их благородный примарх.
После внедрения Гвоздей Мясника легион изменился. Пожиратели Миров, когда-то известные своим братством, стали известны в первую очередь своей дикостью. Стали поступать сообщения о чрезмерных потерях легиона в войнах, а Имперская Армия просила помощи у других легионов, если Пожиратели Миров откликались на их призыв о помощи. Гвозди Мясника притупили все прочие радости, адреналин, высвобожденный в результате боевого стресса, был единственным способом для владельца имплантатов испытать какие-либо эмоции.
Порча начала разъедать дух XII легиона, как только они спасли своего примарха, тем не менее, Пожиратели Миров все еще могли отказаться от получения Гвоздей. Но они решили подражать своему отцу, несмотря на цену. Они решили изуродовать себя, разорвать свои черепа и позволить яду Гвоздей быть помещенным внутрь. Хотя Ангрон приказал вживить Гвозди, даже он не смог бы заставить сотню тысяч воинов подчиниться его воле, если бы они отказались искалечить свой разум. Глубоко в сердце легионеры XII легиона знали, что Ангрон был сломлен задолго до того, как его нашли. Вот почему они позволили ему забить Гвозди Мясника им в голову. Они надеялись, что, сломав себя на той же наковальне, они, наконец, почувствуют единство, чувство родства со своим генетическим отцом. Но эта слабость только породила порчу, и Пожиратели Миров, в конце концов, оказались прокляты провести вечность в кровавой бойне во имя Бога Крови.
После предательства на Истваане III легион Пожирателей Миров под руководством своего дикого примарха стал еще более замкнутым и неуправляемым на поле боя. Психохирургия, активно применявшаяся в легионе, стала еще более распространенной и экстремальной в своем использовании. Молниеносные атаки пехоты, подкрепленные быстро движущейся техникой, с целью немедленного вступления в кровавый ближний бой с врагом, всегда были отличительной чертой легиона, и теперь они не знали никакой другой цели, их интересовала лишь бойня ради бойни выходящая за рамки стратегии.
Функция
Имплантаты, известные как Гвозди Мясника, будут стимулировать адреналин воина, что приведет к большей силе и агрессии в битве. Когда Гвозди активировались, они задерживали производство нейротрансмиттера серотонина в человеческом мозге, чтобы стимулировать инстинктивную агрессию, так же, они убивали все другие формы эмоциональной реакции и нейроэлектрической активности мозга, за исключением того, что регулировало поток адреналина. Любая попытка удалить имплантаты оказывалась фатальной, так как мозг начинал полностью зависеть от регуляции нейротрансмиттеров Гвоздями. Эта особенность была описана XII легионом в их исследованиях природы Гвоздей. Конечно, это знание мало что значило для тех, кто страдает от имплантатов. Боль от Гвоздей Мясника ставила жажду убийства превыше всех других потребностей. Даже узы братства побледнели — одно из немногих оставшихся развлечений жизни вне боя.
Недостатки
Версия имплантатов Пожирателей Миров была лишь примитивными копиями оригинала, вживленного в мозг их примарха. Они подрывали психическую стабильность и способность рассуждать, воздействовали на высшие функции мозга, переписывая эмоциональные реакции. Самым важным аспектом имплантации, который Астартес Пожирателей Миров разделяли с оригинальными Гвоздями Мясника, было то, что они не могли быть удалены, не убив хозяина или не причинив серьезного и непоправимого повреждения мозгу. Они были добавлены не как воспоминание, но преследовали те же цели что и оригинал. Имплантанты ничего не добавили мозгу Пожирателей Миров. Вместо этого, они украли у него. Они обесцвечивали разум воина, всю осторожность, все инстинкты самосохранения. Гвозди вознаграждали ярость всплесками электрохимического удовольствия, покалыванием синапсов и наслаждением от всего остального. Нет лучшего устройства для создания берсерков, психопатов-убийц, чем Гвозди Мясника.
Но глубина недостатков, присущих использованию имплантатов, стала поистине очевидной, когда библиарии Пожирателей Миров, одаренные Гвоздями Мясника, потеряли способность контролировать свои психические таланты в бою. Один из них, воин, прикрепленный к 100-й роте, был потерян в безумии, созданном устройствами в его голове и уничтожил три взвода 100-й роты, когда не смог укротить свою психическую энергию. Несколько других имплантированных библиариев Пожирателей Миров только и умели что... взрываться. Они сгорели в погребальных кострах пылающей крови. Все больше и больше воинов умирали. Кто-то не сразу, но они никогда не выживали достаточно долго. В течение одного месяца почти каждый библиарий Пожирателей Миров был оснащен Гвоздями Мясника. Спустя несколько недель они все начали умирать.
Некоторое время царил оптимизм, хотя и сдержанный. После первых смертей психически подготовленные легионеры стремились наладить контроль над имплантами, сбалансировать свое шестое чувство с бионикой, которая теперь изменяла биохимию их мозга. Это было лишь вопросом силы воли, как они говорили, и их боевые братья делали вид, что не замечают отчаяния в их глазах. Дело было в силе воли, но библиарии продолжали умирать. Библиарии гибли в бою, в огненных или молниеносных штормах или от пульсирующей ненавистной боли, направленной через имплантаты Пожирателей Миров. Целые отряды погибли от кровоизлияний в мозг и инсультов.
Ангрон в конечном счете дал своим психичиски одаренным сыновьям выбор между казнью и удалением имплантатов Гвоздей Мясника. Гвозди не могли быть безопасно удалены; каждый Пожиратель Миров знал это, поскольку собственные техномагосы Императора не смогли удалить имплантаты примарха после его обнаружения на Нуцерии. Несмотря на это, большинство библиариев подчинились этому приказу. Все они без исключения погибли. Достаточно скоро последними библиариями XII легиона стали те, кто еще не получил Гвозди Мясника. Библиарии XII легиона влачили изолированное существование в почти пустых залах своего Библиариума на борту флагмана Пожирателей Миров.
Один за другим эти библиарии тоже начали умирать. Не от болезни или переутомления, а потому что они были Пожирателями Миров, а все Пожиратели Миров жили короткими и жестокими жизнями. Сначала осталось сто. Потом пятьдесят. Потом двадцать. Никто их не оплакивал. В легионе, который ценил узы фронтового братства превыше всего, молчаливые психические боевые братья умирали в одиночестве. Они никогда не забывались, но всегда игнорировались. Их геносемя сгнило вместе с их телами. Вориас, самый старший из оставшихся библиариев работал вместе с апотекариями легиона и механикумом Архагосом, пытаясь определить, почему Гвозди Мясника так плохо влияют на псайкеров, но работа была закончена, когда они пришли к выводу: их исследование никого не волновало. Никого, кроме проклятых библиариев. Кроме того, их усилия всегда заканчивались ничем и губили слишком много «преданных» Пожирателей Миров, которым не повезло находиться рядом с нестабильными библиариями.
Само присутствие псайкеров причиняло боль их боевым братьям. XII легион двинулся дальше и оставил своих психических братьев в прошлом: гнить в их постоянно уменьшающемся братстве. К началу Ереси Хоруса в начале 31-го тысячелетия в составе XII легиона осталось только 19 библиариев. Они считали себя Псами Войны, а не Пожирателями Миров из-за отсутствия у них Гвоздей Мясника. Но их судьба была решена на родине Ангрона, где они были жестоко убиты своим собственным примархом во время его обращения, их кровью он скрепил пакт с Кровавым Богом.
Император и Ленд
Аркхан посмотрел на искажённое страданиями лицо гиганта. Металлические зубы. Сморщенный лоб. Шрамы на шрамах. Протянувшиеся из головы кабели, напоминавшие кибернетические дреды.
– Ангрон, — выдохнул он имя.
– Да, — нечеловечески равнодушно подтвердил Император. — Я пытаюсь устранить причинённые Двенадцатому повреждения.
Император указал свободной рукой, также испачканной кровью, на три экрана, которые продолжали показывать мерцающий гололитический череп гиганта, мозг и позвоночник. Изображение было расколото десятками тонких чёрных усиков, которые были всем чем угодно только не органикой. Аркхан уставился на отсканированные изображения с медленно растущим пониманием. Учитывая опыт и образование его знание человеческой анатомии было абсолютным, но изображения на экранах не принадлежали человеку. Не соответствовали они и священным и одобренным путями аугметического вознесения. Скорее они были богохульными.
– Полагаю, что ты видел это устройство раньше, — сказал Император. — Это так?
– Да, Божественный. В экспедиции в Гексархионские хранилища.
– Хранилища, которые снова закрыли твоим декретом, ратифицированным генерал-фабрикатором Кельбором-Халом, а всё найденное внутри осталось неизвестным.
– Да, Божественный. Знания представляли моральную угрозу и потенциальное искажение познания. Пальцы Императора коснулись виска лежавшего без сознания примарха. — Но ты видел такое устройство.
Аркхан Лэнд кивнул. — В богохульных текстах, погребённых в Гексархионских хранилищах, оно называлось cruciamen.
Никак не прокомментировав услышанное, Император продолжил сканирование кончиками пальцев.
– Я никогда не видел его вживлённым и работающим, — признался Аркхан. — И никогда такую мощную модель, ни в стазисном поле, ни в хранилище. Устройства в закрытом подземелье были намного примитивнее этой конструкции.
– Я ожидал подобное.
– Зачем в Вашей бесконечной мудрости вы вживили это устройство в примарха?
– Я не делал этого, Аркхан.
– Тогда… к великому стыду признаюсь, что не понимаю, на что смотрю, Божественный.
– Двенадцатый и его легион называют их “Гвозди мясника”. — Император продолжал изучать информацию на экранах. — Ты смотришь на изменения моего оригинального шаблона Двенадцатого. Точнее говоря, ты смотришь на изменения примитивного гения. Перед этим осмотром я полагал, что улучшения, полученные Двенадцатым на Нуцерии, являлись источником его эмоциональной нестабильности. Моя гипотеза состояла в том, что они стимулировали в Двенадцатом чувство вечной, но, в конечном счёте, искусственной ярости. Но всё наоборот. Изменив краевую долю и островковую область мозга, хирурги нарушили умение Двенадцатого регулировать любые эмоции. Также они перестроили его способность получать удовольствие от любых чувств, кроме гнева. Только эти химические и электрические сигналы свободно перемещаются в его мозгу. Всё остальное или полностью подавляется или изменяется, чтобы причинять невыносимые страдания. То, что Двенадцатый до сих пор жив — свидетельствует о выносливости моего проекта примарх.
– Его собственные эмоции причиняют ему боль?
– Нет, Аркхан. Всё. Всё причиняет ему боль. Размышление. Чувство. Дыхание. Единственная передышка, которой он обладает, заключается в изменённом неврологическом удовольствии из химикатов гнева и агрессии.
– Как мерзко, — произнёс техноархеолог. — Извращение познания, а не очищение.
Император продемонстрировал только бесстрастный интерес.
– Такая перенастройка физиологии, конечно, мешает высоким функциям мозга Двенадцатого. Весьма хитроумное устройство, учитывая его примитивность.
– Вы можете удалить его?
– Конечно, — ответил Император, всё ещё продолжая смотреть на экраны.
Аркхан изо всех сил постарался скрыть удивление.
– Тогда, Божественный, почему вы не удалили его?
– Вот почему, — Император положил обе руки на голову Ангрона, кончики пальцев одной касались виска и щеки примарха, а другой покоились на бритой голове, где усики-кабели соединялись с плотью и костью. Изображения на экранах сразу сменились более чётким отпечатком прочного толстого черепа несчастного с грубой кибернетикой и шрамами на кости от глубоких хирургических лазерных разрезов.
– Видишь? — спросил Император.
Аркхан видел. Усики глубоко укоренились в плоти мозга, они пронизывали нервную систему и спускались вдоль позвоночника. Каждое движение должно было причинять примарху сильную боль, стимулируя злобу и гнев.
Что ещё хуже, краевая доля и островковая область мозга были не просто разорваны внедрением механизма, их хирургически атаковали и удалили ещё до имплантации. Вбитое в череп устройство не разрушило эти части мозга, а заменило их. Внутреннее сканирование показывало уродливую чёрную кибернетику на месте целых участков мозговой ткани примарха.
– Они — единственное, что сохраняет ему жизнь, — сказал Аркхан.
