Абоминанты

Абоминант неуклюже идет по полю перекатывающимся, кривым шагом. Чемпион среди мутантов-аберрантов культа, каждый из них — это бесформенный разрушительный шар из мускулов и хитина, который владеет тяжёлым орудием, как если бы он весил не больше, чем деревянный прутик.

Это чудовище с проклятыми генами настолько отвратительно, что имперские солдаты отшатываются от отвращения при виде его раздвоенных и искривленных черт чужеродной анатомии. Только когда это ревущее, обезумевшее животное сокрушает все перед собой в судорожном исступлении, крича в смеси гнева, боли и отвращения к себе, становится ясен истинный ужас его существования.

Подобно аберрантам, из которых они появляются, абоминанты рождаются от отклонения в типичном цикле выводка культа. Обычно это происходит ближе к последним итерациям продолжительности жизни культа, абоминант начинает жизнь как любой другой аберрант — из-за странного явления, ошибки, которая произошла во время имплантации оригинальной ДНК генокрада или в результате скрещивания между его родителями, пошедшим наперекосяк. Однако, после его неестественного рождения он взращивается и воспитывается, где его сила достигает невероятных показателей, поскольку культ не должен растрачивать такую грубую силу и разрушительный потенциал.

Чтобы лучше подготовить ударные силы аберрантов для битвы, патриарх благословляет избранного аберранта в каждой гено-секте. Он делает это с помощью фамильяра-ментального змея, миниатюрного существа, которое является как прародителем, так и проводником к более крупной сущности. Био-психическая конструкция, которая получает жизнь в разлагающейся жижи, которая собирается в логове патриарха.

Он делает это со странным подобием "поцелуя генокрада", имплантируя свой крошечный яйцеклад в жесткую шкуру аберранта и помещая мощное генное проклятие в его клеточную структуру. Таким образом, рождается абоминант.

После того, как мутаген имплантируется в выбранную аномалию, существо формируется в течение длительных и мучительных ночей физических метаморфозов. Его и без того прочное тело становится еще больше и мощнее. Его плоть раскалывается, а кости ломаются под натиском безудержного гигантизма. Такие раны быстро заживают мутагеном, дарованным патриархом, заражающим доминирующее тело, так же, как соскальзывают удары вражеских воинов или разорванная плоть, быстро регенерируемая в битве.

Фамильяр не уходит после того, как этот странный дар дан, а продолжает оказывать волю патриарха на абоминанта. Он использует громаду неповоротливого раба, чтобы прорвать вражеские линии, загоняя его на самых грозных врагов, где его молот сеет разрушение, отправляя воинов в недолгий полет. Сородичи существа слепо следуют за неуклюжим животным в драку, побуждаемые к еще большим убийственным атакам.

Они видят абоминанта как святую фигуру, благословенного ученика, избранного их богом и помазанного его самыми благословенными мутациями. По правде говоря, абоминант привязан к лидерам культа не более эмоционально или духовно, чем молот, которым он владеет. Существо действительно полезно, но с его интеллектом, не намного большим, чем у человеческого малыша, ему навсегда отказано в роли истинного военного лидера.

Если патриарх — сердце гено-секты, а магус — её психика, то абоминант — её кулак. Его роль состоит в том, чтобы сломать, сокрушить, уничтожить грубой силой то, что стоит на пути окончательной победы культистов. До дня вознесения эти гротескные звери обычно используются для завоевания подземного региона или отдаленного аванпоста — если имперский гражданин увидит абоминанта, бродящего по улицам средь бела дня, последующая паника может принести культу больше вреда, чем пользы.

Когда гено-секта "ведёт себя тихо", абоминанту часто дают игрушки, чтобы держать его послушным — изломанные тела тех, кого магус приказал убить; пойманные животные или даже простые игрушки взятые из домов верхнего мира. Отнять эти забавы у абоминанта — значит привести его в ярость, которая может длиться дннями; все, что нужно сделать военным лидерам на этом этапе — просто направить существо в направлении тех, кого нужно раздавить в малиновую пасту, а его слепая ярость сделает все остальное.

Когда культисты сбрасывают свои личины в день восстания, абоминанту дается свобода сеять разрушение, как он считает нужным; а его фамильяр шипит и потирает когти, как муха, готовящаяся пировать на куче гниющих помоев.